Не садитесь в лифте на кактусы
Если вдуматься — ничего абсурдного в этой фразе нет. Лифта — это заброшенная арабская деревня под Иерусалимом, где живут русские наркоманы. А мы там просто лазали с Ильей по развалинам. А кактусы там такие большие, сволочи. Наркоманам, наверное, весело было наблюдать, как я стою раком и ойкаю, а Илья, матерясь, вытаскивает 278-ю иголку из задней части моего бедра.
Набейте мне морду
Никогда не думала, что столкнусь с такой проблемой, но после ночного пикничка на Кинерете мужикам (а по-другому таких и не назовешь) вздумалось вставать в пять утра, чтобы поехать на речку рыбачить (какие к черту речки в Израиле?). И вот я в палатке с особой утренней ненавистью осознаю окружающий мир, а снаружи омерзительные голоса, обсуждающие предстоящий день:
– Как ты себя чувствуешь?
– Да, хочется кому-нибудь морду набить…
Вдруг мой голос из палатки:
– Андрей, мне.
Рок на Кинерете
Первые месяцы Бейт-Канады (общаги, где мы жили по приезде в Израиль) нам было запрещено выходить оттуда одним. К тому же мадрихи (типа воспитатели) все как один учили нас ни в коем случае не ездить тремпом (стопом). Карались такие нарушения, как нас пугали, отправкой домой в Россию. А тут фестиваль Русский рок на Кинерете. Я и Юлька разрабатываем хитрый план побега их Бейт-Канады, и вот мы уже ТАМ. На обратном пути с чувством истинной свободы мы ловим тремп на севере страны, останавливается машина, а там сидит офигевшая мадриха Маша. С тех пор мы с ней дружим.
Вынужденная групповушка
Мы поехали с ночевкой на море – я, Юлька, Костик и Марк. Ночью устроили вынужденную групповушку в палатке. Чем вынужденная отличается от обычной? Это когда твое тело принимает точную форму промежутка между Марком и Юлькой, а ноги упираются во что-то мягкое и влажное – в вопрошающий рот Костика. Я попросила Костика взять гитару и он взял электро!!! Марку пришлось петь очень тихо, чтоб мы услышали музыкальное сопровождение.