Последний месяц беременности стал для меня достойным вознаграждением за проведенные в суетливой беготне предыдущие. Начальница моя, добрейшей души человек, разрешила работать из дома, и это качественно изменило мое времяпровождение. Больше того, мне выдали на руки обеденную карточку, по которой можно было питаться в половине ресторанов города. Теперь по утрам я отводила Максимку в садик и не тряслась , как раньше, по автобусам, а шла в кафе Арома, заказывала сандвич с кофе, возвращалась домой, включала комп и наслаждением вкушала свежие продукты и мэйлы. О, что это было за время! Если вы думаете, что хоть раз закралась в мою голову мысль вроде «родить бы уже побыстрее», но вы сильно ошибаетесь.
Конечно, насчет утренних мэйлов, я покривила душой. Было бы намного приятнее, если бы и от работы начальница меня тоже избавила. А зарплату платила бы, просто потому что такая добрая. К сожалению, таких бескорыстных людей, как в моих мечтах, на свете нет. Вспомнив все проекты, которые она намеревалась мне поручить, начальница не теряла зря времени и присылала мне в день недельную норму. То же самое произошло с половиной моих постоянных клиентов: они вдруг почуяли, что еще немного, и работать я не смогу, и принялись срочно использовать оставшееся у них время. Так что полежать кверху пузом удалось за этот месяц только два раза – когда Максимка приносил из садика какие-то странные двухдневные вирусы.
Итак, все было рассчитано. Дата родов, назначенная врачом, приходилась на 30 июня, а 28-го Максимка с бабушкой и дедушкой улетал в Германию на 10 дней. У нас оставалась машина, боевой настрой и куча свободного времени.
Однако ближе к концу месяца, меня неожиданно начало подмучивать. Во-первых: невозможно было выйти на улицу: все соседи и владельцы магазинов на нижнем этаже нашего дома смотрели на меня как-то искоса. Низко голову наклоня. Вот идут, например, Сашка и Максим с прогулки к дому. На них с умилением смотрят маникюрши из местного салона красоты. По губам их можно прочесть «Какие милые!!! А мама уже в роддоме, наверное!» Через несколько минут мимо них вперевалочку проходит отставшая от остальной семьи мама, и маникюрши отводят глаза.
Во-вторых: тревожные мысли. Типа «Вот, Максимка уедет, с братиком не познакомится… нехорошо…» или «Вот, сейчас не начинается, с какой стати потом начнется?» и, наконец, «Аааа, а вдруг перехожу???!!!»
В третьих: Сашка, который стал пугать меня тем, что сейчас у него небольшой отпуск, но 30 числа он закончится, и пойдут один за другим выездные спектакли в особо отдаленные места Израиля, откуда никак невозможно срочно выбраться.
В-четвертых: с моим лицом произошла вдруг страшная страшная рожа, и надо было что-то с этим делать.
Короче, начиная с 24 числа, мы стали активно пробовать все известные нам способы вызвать роды пораньше. Кроме того, о чем вы подумали, мы беспрестанно убирали квартиру, гуляли по жаре, пили чай с листьями малины (ну, в данном случае, пила я одна) и даже пели низкими голосами по совету Юльки. Текст песни сложился сам собой: «Низко низко… Рождайся, Дениска…»
Мы достали с антресолей коляску и автокресло. Разобрали прессованный в вакуумных мешках кубометр детских вещей. Выкинули весь мусор из всех полок и ящиков, которые есть в доме. Дом с нетерпением ждал нового члена семьи в отдельном от меня виде. А Дениска лежал себе в утробе, лениво подрыгивался и спешить на выход не собирался.
И вот Сашкин отпуск закончился, и ситуация начала складываться довольно абсурдная: с одной стороны, все (кроме Дениски) было готово к его рождению; с другой – Сашка почти каждый вечер уезжал до ночи в другие города работать. Получалось, что рожать по утрам было можно, а по вечерам никак нельзя. Наконец, наступил апофеоз: Сашку отправили работать в Эйлат на два дня. Кто не знает, Эйлат – это самая южная точка нашей маленькой, но длинной страны, добраться из которой до Тель Авива можно либо за пять часов на машине, либо за час на самолете (но при наличии заранее купленного билета). Взвесив все за и против, мы решили рискнуть, при условии, что эти дни я буду изо всех сил сдерживаться, лежать и стараться не шевелиться. И даже не дышать. Естественно, у меня ночевала мама для подстраховки, но все равно хотелось дождаться отца ребенка. Мы еще шутили мол Сашка вернется – и сразу поедем рожать.
Итак, два дня я провалялась в постели, пересматривая один за другим сериалы про убивиц и маньяков (я такое люблю). В ночь перед Сашкиным возвращением с пятого на шестое июля мне постоянно снилось, что уже утро, и (ура!) я пока не начала рожать. Проснувшись в туалет, я обнаруживала, что до утра еще далеко, и становилось тревожно. Но долгожданное утро все-таки настало. А вот следующий удивительный день стоит расписать по часам.
Идеальный день для родов
9 утра. Я еду в поликлинику на стандартные проверки, которые положены всем Заслуженным Переносчикам (или Переходникам) в конце 41 недели беременности. Сашка садится в самолет.
10:30 утра. Я лежу на мониторе, проверяющем сердцебиение ребенка. Звонит Сашка, сказать, что прилетел, я тянусь к телефону, датчики сбиваются, на мониторе появляется скачок сердцебиения.
11:30. Посмотрев на результат монитора, врач обнаруживает нехороший сбой датчиков и отправляет меня срочно в приемную роддома.
12:00. Сашка входит в дом, принимает душ, и тут звоню я. Он хватает сумку со сложенными для родов вещами и несется забрать меня из клиники.
13:00. Я лежу на мониторе уже в роддоме. Рядом офигевший и дрожащий мелкой дрожью Сашка – никто и подумать не мог, что оно все действительно так произойдет. Схваток и других предвестников родов у меня нет, новые результаты монитора в полном порядке, но из-за утреннего подозрительного скачка меня решают оставить в больнице на сохранение, чтобы проверять по нескольку раз в день. Я хватаюсь за голову – а как же мои сериалы???
14:00. Нас отправляют к врачу для вынесения приговора, и мы с Сашкой, сидя в очереди, задумываемся о том, что если мы уже случайно оказались в роддоме, то почему бы нам заодно не родить?
16:00. Нескончаемая очередь наконец-то дошла до нас, врач смотрит на результаты монитора и на мой заслуживающий уважения срок, и при проверке на кресле спрашивает – а можно я сделаю стриппинг? Это иногда помогает вызвать роды. Конечно, пожимаем плечами мы. Тут он извиняется, засовывает мне свою руку поглубже и нажимает на какую-то волшебную кнопку. Вернее, это по Сашкиным словам нажимает на кнопку , но я-то знаю, что там внутри он набрал целый секретный код, а может даже отправил Дениске СМС.
16:30. Начинаются хорошо ощутимые схватки, и меня отправляют прямиком в родильную палату.
17:00. Я принимаю душ, заходит акушерка: ну и где же ваша роженица? Сашка отвечает, что в душе. Акушерка уходит. Проходит еще пятнадцать минут. Я иду в туалет. Заходит акушерка: ну и где же ваша роженица, помылась? Сашка отвечает, что в туалете. Акушерка уходит. История повторяется еще раза три, никак не получается нормально начать рожать.
17:30. Схватки все сильнее, мне вкалывают инфузию, готовя для эпидурала (который я, помня предыдущий опыт, попросила сразу). Мы все еще в шоке, что это действительно происходит с нами. Сашка не выдерживает и накидывает одеяло, т.к. мелкая дрожь переросла в крупную и отпускать никак не собирается. Раскрытие увеличивается само, и никакой стимуляции пока не требуется. Докторская СМС-ка подействовала на ура. Ждем анестезиолога.
18:30. А вот и он. В отличие от предыдущего, красавцем со шприцем в руках его назвать трудно. Доктор, скорее всего, по совместительству подрабатывает клоуном на детских утренниках и забрасывает нас неуместными шутками-прибаутками детсадовского уровня. Вот например, сижу я, согнувшись, пока он вкалывает мне иглу: двинуться нельзя, т.к. последствия могут быть необратимыми. Врач, желая меня развеселить, показывает мне нос «буратино», а потом свою ладонь, спрашивая «сколько пальцев?»… Мы нервно пытаемся заржать. Однако работу свою человек знает отлично, и вот, эпидурал начинает проникать в мое тело, унося меня в прекрасные дали от боли и схваток. На этот раз прочувствовать удалось прекрасно – действие эпидурала похоже на затяжной многократный оргазм. По ногам снова и снова разливается тепло, я тащусь. Становится даже жалко Сашку, который все еще трясется под двумя одеялами на стульчике.
21:00. Два часа почти ничего не происходит. Мы с Сашкой начинаем подумывать о том, чтобы вздремнуть. Как вдруг… Эпидурал, поставленный на два часа, перестает действовать. Я начинаю орать от очередной схватки, прибегает акушерка, и удивленно обнаруживает, что раскрытие пошло стремительно увеличиваться. Пока дождались анестезиолога, чтобы влил очередную дозу эпидурала, произошло еще несколько больнючих схваток, и я почувствовала, что Дениска начинает лезть.
21:20. Раскрытие полное – констатирует акушерка. А теперь, послушайте меня оба. Сейчас ребенок быстро вылезет. Мы с Сашей будем держать тебе ноги, а ты дави его, дави, что есть мочи!
21:30. «Тужься, тужься! – кричат мне на пару Сашка и акушерка. Давай, уже головка показалась!!! ««Кхххх… кхххх…» – стараюсь я. «Давай! – не унимается акушерка, – Я вижу много черных волос!!!» «Кххх… ккк… КККАК ЧЕРНЫХ???» – в шоке останавливаюсь я. Схватка прекращается. Я круглыми глазами смотрю на акушерку, акушерка круглыми глазами смотрит на меня. Сашка ржет.
21:38. Чпок – вылезла головка. Чпок – вылезло тело, и на мой живот положили свеженького скользкого мальчика. Когда он вылез, у Дениски было такое выражение, как будто он собирался сказать нам с Сашкой что-то очень важное. Но забыл. И теперь мучительно пытается вспомнить. Весь час, пока он был с нами в родовой палате и начал прикладываться к груди, у Дениски был этот беспокойный взгляд: «Сейчас, сейчас вспомню…» С таким же видом он лежал в комнате с младенцами, когда в два часа ночи я пришла его кормить. И только глотнув несколько капель молока, он наконец-то успокоился, закрыл глаза и наконец-то стал похож не на инопланетянина, а на младенца: «Ладно… потом когда-нибудь вспомню и обязательно все им скажу…»
11:00. С чувством выполненного долга Сашка уехал домой спать, меня подготовили к вывозу из родильной палаты и оставили у двери на кровати с колесиками. А мне, простите за подробности, очень захотелось пописать (эта тема, как я посмотрю, постоянно фигурирует в моих рассказах. Ну что ж поделать, у всех свои заморочки). На мое счастье, зашла какая-то медсестра и подложила под меня утку, т.к. вставать мне еще категорически воспрещалось. Я повисла в неудобной позе над этим постыдным предметом, сделала все, что надо, а медсестра, не дождавшись, спокойно вышла из палаты. И вот, как гордый орел на вершине Кавказа, я вишу над уткой уже минут двадцать; руки-ноги, и без того слабые, затекли, а приходить и освобождать меня никто не собирается. В сумке, до которой не добраться, надрывается телефон, я проклинаю все и вся, а двинуться – воспитание не позволяет. «Спасите меня кто-нибуууудь!!!» – начинаю орать я. Еще через пять минут приходят спасители и весело смеются. Обхохочешься!
12:00. Меня привозят в четырехместную послеродовую палату, я не верю своему счастью: я там одна! Неужели удастся поспать? Размечталась… Всю ночь привозили одну за другой новых соседок, причем вместе с последней въехал муж, прикатил себе кровать, развалился и до утра шептался с женой о том, не устала ли она, бедная. Так что вместо сладких снов и приятных эмоций, пришлось испытывать ненависть и желание прибить всех нафиг. Поутру эти последние соседи жаловались ввалившимся в палату родственникам, что всю ночь не спали, а мне так хотелось присоединиться к этим жалобам: да, правда, сволочи, не спали! Слава богу, на следующий день, меня и двух тихих теток перевели в трехместную палату, где мы смогли, наконец, отоспаться.
Послеродовое
Назавтра волосы у Дениски распушились и посветлели, так что у моей мечты о двух блондинистых сыновьях еще есть шанс сбыться. Дениска очень серьезный, но корчит при этом такие смешные рожи, что в него невозможно не влюбиться. Через день после родов Максимка прилетел из Германии и приехал прямо ко мне в больницу. При виде братика он пришел в восторг и не выказывал пока особых признаков ревности.
Вообще, второй ребенок оказывается намного проще первого. Вместо напряга и истерики, он вызывает только положительные эмоции, а главное – никаких больше кроваток, ночных вставаний и бессонных кормлений – дома я сразу организовала нам отдельную двуспальную кровать, и теперь, стоит Дениске крякнуть или хрюкнуть о еде (даже до мяуканья не доходит), как еда тут же поступает к нему в рот, и мы продолжаем спать. А будит нас по утрам… все тот же Максимка…
Так что теперь я мама двух пацанов, и, вы знаете? Это замечательно!
Кстати, Юлька родила за два до меня, за три дня родила еще одна подруга, и третья родила через неделю, и все мальчиков. Так что у Дениски уже целая куча настоящих друзей – старших и младших.