Миллион бутербродов
Я очень люблю к чему-то готовиться и планировать. Просто хлебом не корми, как люблю. И чаще всего это не что-то полезное, чего требуют от меня обязательства — семейные или трудовые, а какая-то забредшая в голову безумная идея.
В детстве одноклассники очень недоумевали, когда я заставляла их учить тексты для спектакля, задуманного на мой ноябрьский день рождения уже в июле. Лицеисты крутили пальцем у виска, узнав, что за новогоднюю стенгазету я взялась сразу после дня рождения. А бецалельники нервно курили в сторонке, видя, что за две недели до подачи я уже готова делать подачи всем желающим за деньги.
Недавняя поездка в Москву требовала уместить встречи с шестнадцатью разными людьми в 6 дней, и была распланирована так, что при встрече в середине зала метро с Николаем в шесть тридцать во вторник, у меня на телефоне выскочило уведомление «Николай».
Вы сами видите, что есть в этом некая обсессия, и, рано или поздно, я должна была на чем-то проколоться. Случилось это на Сашкин юбилей в прошлом году: мы устраивали грандиозный джем с кучей гостей, и я решила сделать закуски для фуршета (так по-научному, оказывается, называются бутерброды на тарелочках). Целых полтора месяца составлялись и корректировались рецепты, заранее организовывались доброволки для намазывания, чтобы было все свежее за час до начала, список продуктов висел на сайте онлайн-супермаркета уже за неделю до покупки, и все бы хорошо, но…
…но при расчетах того, сколько бутербродов может съесть среднестатистический гость, в моем мозгу что-то заклинило ещё в начальной стадии плана, поэтому, когда мы привезли в театр тарелки и начали разгружать машину, у находящихся там людей глаза полезли на лоб. Разложив все по столикам и осмотрев получившуюся картину, я поняла: голодным отсюда не уйдет никто. А ещё я поняла другую вещь: шанс, что это все сейчас съедят, ничтожно мал. Эти мысли стали мучать меня так сильно, что только пиво могло как-то успокоить озабоченную судьбой бутербродов душу.
На следующий день люди звонили мне и благодарили, мол спасибо, Катя, сидим сейчас, твоими бутербродами завтракаем. Как же так, откуда они у вас? — спрашивала я. Люди стыдливо молчали. В конце концов кто-то раскололся, и мне поведали страшное: в конце вечеринки вдрызг пьяная Катя стояла у выхода и настойчиво пихала всем уходящим гостям тарелки с бутербродами. А я ещё удивлялась с утра, куда оно все делось.
You are stupid boy!
Когда мне было шесть лет, я шла на день рождения к Даше, гордо держа в руках коробку с конструктором-мозаикой. Мозаику эту моя мама купила для Даши заранее, поэтому, честно признаться, я успела вдоволь наиграться в нее сама. А гордилась я тем, что после каждой игры аккуратно раскладывала все детали по цветам в разные деления коробки, придумав для этого порядок, который, на мой взгляд, был правильнее и логичнее того, что сделали производители.
Так вот, когда мне было шесть лет, я шла на день рождения к Даше, гордо держа в руках коробку с мега-супер-аккуратно разложенной мозаикой. Невъебенно логично и красиво разложенной мозаикой. Самой лучшей мозаикой в мире. Даша в спешке приняла подарок и убежала куда-то обратно, а коробка досталась группе мальчишек, которые играли в комнате. Когда они взяли коробку и вывалили все ее содержимое на пол в кучу, это было как в страшном сне, я стояла, смотрела на это, пыталась дышать и не разрыдаться.
И очень, очень похожее чувство испытала недавно, когда увидела, ЧТО группа мальчишек сделала за полтора месяца с моими css файлами.
Музыкальные критики
Когда я училась в первом классе, то знала все песни альбома «Князь тишины» наизусть. Все вышло случайно — услышали Нау в гостях у родственников, мама купила пластинку, и мы заслушали ее до дыр, прощаясь с Америкой, крася шар в цвет хаки и страдая по Ален Делону.
Потом сценарий неоднократно повторялся — волшебно тянул в себя Парк Горького, звезды пьяные смотрели вниз, а сердце и душа на какое-то время был безраздельно отданы Кипелову.
А к чему я это все? А назрело! Развелось вокруг музыкальных критиков, которые с удовольствием прямо тебе в лицо охаивают все, что так мило твоему сердцу.
Но вот скажите, где был А, считающий песни Сплина вторым сортом, когда Васильев спасал меня от несчастной любви? Чувствовал ли Б, называющий музыку Гр.Оба полным пиздецом, то счастье, какое испытывали мы с В Г и Д, уходя из зоопарка? Помогал ли мне Е вместо Цоя рисовать по ночам стенгазету? Знала ли Ж все мои трещинки? Успокаивал ли к ночи упрямый З так, как это делал Ревякин?
А больше всего меня прикалывают такие, которые утверждают, что на русском языке вообще рока быть не должно, тем самым аннулируя все мое детство одной фразой. Так вот, я морали читать не буду, просто пожелаю всем ценителям настоящей музыки слушать до конца дней своих только киркорова на лупе. Одну песню. Любую.