Десятилетие
Амстердам… Десятилетие совместной жизни с Сашкой надо было отметить путешествием – обязательно вдвоем, обязательно без детей и обязательно в самое злачное место Европы. Амстердам… Нужен был полный отрыв от израильской реальности, которая за месяц до отпуска стала совсем стремной: жара, война, сирены и бесконечные неутешительные новости, сообщающие об отмене полетов (особенно из Турции, через которую мы должны были лететь) и эвакуации израильтян (печально известной избиением израильтян израильтянами) из той же пресловутой Турции. Амстердам… Патриотическая компания Эль Аль взвинтила цены настолько, что мы так и не смогли побороть жадность логикой и поменять билеты. Амстердам… Пережидая с детьми бомбежки на лестничной площадке, я думала: этот кошмар закончится и наступит… Вселенский Амстердам.
Так и вышло. Взрывы утихли, и можно было с чистой совестью оставлять детей бабушкам. Заветное желание всех родителей отоспаться, почитать и отдохнуть сбылось практически сразу: рейс Пегасуса из Стамбула откладывали и откладывали, так что почти весь первый день отпуска мы расслаблялись и получали удовольствие. На скамеечках в турецком аэропорту и сиденьях самолета.
– Они сами-то понимают, что говорят? – удивлялся Сашка каждый раз, услышав объявление на турецком. Таких объявлений нам пришлось прослушать бессчетное множество, и невероятный поток турецкой речи просто не укладывался у Сашки в голове. После каждого из них следовало то же самое на английском. – Аааа, это они сами для себя переводят. – понял вдруг Сашка и успокоился.
По мере приближения заветной цели мой муж удивлялся все чаще и чаще: и почему по вычерченным по линейке зеленым полям Нидерландов коровок не выстроили аккуратными рядами, а разбросали в случайном порядке, и почему в Аэропорту раздают пробные стаканчики пива Хайникен, а пробных косяков не раздают (а так же не отпускают пробные удары плеточкой продавцы из сексшопов, – добавила я). И вот, наконец, ОНО.
В Амстердаме нас встретили каналы, холодрыга, дождик и экскурсовод Олег Аклас: по счастливой случайности он оказался среди моих фейсбуко-френдов (опять подтверждается: не имей сто рублей, а имей 755 друзей) и любезно согласился сдать нам свою студию. Кроме того, Олег обнаружил удивительное качество: стоило нам выйти из дома, он появлялся вдруг из неоткуда с сияющим видом, доводил до какого-нибудь интересного места (умудряясь за пять минут обсыпать таким количеством фактов, что мы потом весь день это переваривали), а потом растворялся в одной из узеньких улочек города.
Царство порока
Справка от Олега
Амстердам построен по хитрому принципу отделения туристических улиц от жилых районов: любой «пьяный эстонский моряк», выбежав за «зону отчуждения» не найдет там ничего интересного, и вернется на предназначенные для него кварталы, даже не заметив подвоха. И нидерландские мамаши с колясками могут спокойно гулять себе дальше в полной безопасности.
Туристический центр Амстердама, как все вы знаете, представляет собой царство разврата и порока. Трех дней нам хватило, чтобы вдоль и поперек исходить все улочки-каналы в километровом радиусе от нашей квартирки и даже подустать от круговерти лодок, велосипедов, секс- и кофешопов, сырных лавок, кривых домиков, туристов всех мастей и проституток. Когда среди этого хаоса попадались семьи с детьми, так и хотелось сказать: «Что ж вы делаете, люди?!! Идите лучше в зоопарк!» Однако, встретив как-то еврейскую религиозную семью в нашем квартале красных фонарей, Сашка понял их замысел: «Они хотят показать детям, что такое ГЕЕНОМ» (АД, ивр.)
— Посетить музей проституции
— Посетить музей эротики
— Посетить музей секса
— Посетить музей пыток
— Посетить музей конопли
— Посетить выставку тела
— Посетить театр секса
— Посетить музей пива
— Посетить квартал красных фонарей
— Посетить музей публичного дома
— Покататься на корабликеА у вас какие планы?
Воодушевленные этими заманчивыми названиями, мы прямо-таки ринулись на поиски свободы и приключений, благо большинство из вышеперечисленных музеев находилось на соседней улице. Однако, тут ждало разочарование: все они представляют собой лишь пару-тройку комнаток с теми разнообразными материалами по теме, которые хозяевам музеев удалось наскрести, ничего особенно выдающегося и шокирующего. Такого, чтобы навсегда изменило твою жизнь. Вот, например, в музее конопли мы видим картины разных времен и народов, изображающие людей с косяками, а в музее эротики – те же люди, вид сбоку. На яйца.
На второй вечер, наклюкавшись до умиления, я потащила Сашку в театр секса, но увидев, сколько стоит это удовольствие, я подумала примерно то же самое, что думаю всегда, разглядывая товары на ярмарке художников в Тель Авиве: за такую цену и самим можно сделать. В благородном порыве, я все же забежала на пару минут в пипшоу и стала свидетелем неприглядной картины чьей-то чужой и очень личной жизни.
Проститутки в витринах произвели на нас совершенно неизгладимое впечатление: вот они стоят, живые настоящие тети в нижнем белье, виляют задами, просматривают фейсбук в телефоне, многие в очках, похожие скорее на подающих надежды молодых специалистов, чем на представительниц древнейшей профессии… Это люди, которые себя продают. Конечно, лучше наших незаконных рабских притонов, но все равно, очень и очень странно.
Справка от Олега.
В семидесятых годах прошлого века вокруг квартала красных фонарей поднялся настоящий ажиотаж: феминистки требовали равенства полов и мужчин-проституток. Таковые были немедленно найдены и внедрены в секс-промышленность. Однако, ожидания себя не оправдали. Оказалось, что у мужчин и женщин, представляете, разное физиологическое устройство, и на уровне постоянной готовности к удовлетворению противоположного пола равенства ну никакого не получается. Таким образом, проект провалился за считанные месяцы и погряз в анналах истории.
Короче говоря, единственным нормальным из всего нашего списка оказался музей пива Хайникен: что-то вроде диснейленда для взрослых с трехмерными фильмами (где ты сам как бы бутылка и в тебя как бы наливают пиво), веселыми фотографиями, комнатами смеха и, главное – тремя бокалами Хайникена на морду. Сам-то его вкус нас совсем не привлекает, но в совокупности со всеми аттракциями, прокатило очень хорошо.
Окно
Справка от Олега.
В те же скандальные семидесятые появилось целое движение Амстердамских панков: кракеры или сквотеры захватывали дома, пустующие не меньше года, и тогда дома законно переходили в их владение. Эти самые панки, а чаще их дети и внуки, до сих пор живут общинами в завоеванных таким образом домах и принимают в освободившиеся квартиры строго своих. Так, например, дом, в котором мы жили, был отбит у гостиницы Гранд Отель Краснапольски, и по всему его периметру красуются гордые вывески отеля.
Студия Олега стала для нас одной из самых офигенных аттракций Амстердама: сама по себе музей с картинами наших общих друзей (а так же друзей друзей), в самом центре города, с огромным окном, выходящим на канал. В перерывах между прогулками, по утрам и вечерам, затаренные сырами, колбасками и алкоголем из ближайшего супермаркете, а также другими амстердамскими ништяками, мы часами сидели у окна и втыкали из него на бешено снующих внизу туристов под пение Тома Вейтса: лучше любого паба или кофешопа. Тут стоит упомянуть про покупку нашего Первого Амстердамского Огурца, размеры которого намекали на тысячи возможных способов применения, в том числе носить его всегда с собой и отбиваться в случае чего от злобных пед… представителей ЛГБТ общины, поджидающих тебя с плеточкой буквально за каждым углом.
Под этим же окном останавливались и туристические кораблики, и Сашка довольно долго смотрел сверху, выбирая, на какой из них лучше всего сесть:
– Вот на этом не поплывем, туда сейчас израильтяне сели.
– А этот неудобный, ноги некуда складывать.
Наконец, в поле его зрения появился удобный кораблик, на который как раз спускалась чинная пара то ли англичан, то ли финнов. Я помахала сверху капитану и попросила позвать перед отплытием. Но стоило нам забраться в кораблик, как к нему подошла арабская семья и села слева от нас. А в последнюю минуту прибежала группа израильтян и села справа от нас. Ну вот, здрасьте, приехали, все в сборе. Совсем как дома. Израильтян представляли две пожилые марокканские пары, которые, видимо, обожрались амстердамскими пирожками, и их прибивало такое похихи, что слышно было на весь город. Они в шутку пихали друг друга в воду, обматывали себя одеялами, пытались заговорить с капитаном и арабской семьей на иврите и беспрерывно ржали, особенно тетки. Мы с Сашкой, как могли, скрывали собственную косвенную принадлежность к этому безобразию, хотя велик был соблазн подойти в конце плавания к одной из теток и четко сказать на иврите: «Михаль, я слышала все, что ты говорила, и видела все, что ты делала». И пусть бы думала потом, было это глюком или нет.
Справка от Олега.
Первым культурным шоком, с которым сталкиваются в Амстердаме туристы, это полный запрет распивать алкоголь в общественных местах. Т. е. в месте, где от каждой второй скамейки специфически несет травой, и из каждого второго магазина торчат искусственные члены, пиво надо оборачивать бумажным пакетиком, чтобы, не дай Бог, не развратить прохожих.
Больше всего поразила погода: 18 градусов и постоянные (хоть и кратковременные) дожди. Я видела эти прогнозы из Израиля, но из нашего лета было совершенно невозможно поверить, что где-то оно ну настолько другое. Вследствие чего, весь мой чемодан с маечками и платишками (последнее я засунула до кучи уже перед выходом из дома – такое красивое и любимое) оказался не у дел, а проходила я весь отпуск в двух парах джинсов и купленной в первый день теплой зеленой толстовке в полосочку – в ней я и предстаю перед взглядом заинтересованного наблюдателя практически на всех фотках этого путешествия.
– Что-то у меня фотоаппарат глючит
– Это он на тебя обиделся, потому что ты начал снимать ну совсем уже хрень
– Но ведь ты тоже снимаешь айфоном всякую хрень
– А айфон для того и предназначен, чтобы снимать им всякую хрень
Уже в первую нашу вылазку, я обнаружила, что фотографии Амстердама и вообще любого места в такую бледную погоду лучше всего выходят, когда используешь фильтры айфона, и очень увлеклась этим занятием. Саша же, вне всякой связи со мной, снимал все подряд на большой кэнон. В итоге у нас получилось два набора фотографий одних и тех же мест и предметов: фильтрованный и не фильтрованный.
Гаага
Когда туристический центр Амстердама был для нас исчерпан, мы решили сменить обстановку и поехать в Гаагу. Оказалось, что все приличные достопримечательности Нидерландов попрятали именно туда. Гаага – это настоящая Европа в своем девственно чистом виде, мы только и повторяли: как мило, как мило! Там и правда было так мило: мы прогулялись по бульвару со скульптурами, провели часа два в музее Эшера, прошли через пол города и лесочек к огромному парку со всеми знаменитыми Нидерландскими зданиями в миниатюре, а потом вдоль речки двинулись к морю через такую офигенную пасторальку, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
На этой речке промышляли целые банды птиц-попрошаек. Они работали группами по четыре штуки и сначала отсылали к людям утку с особо жалобным голосом. Когда расчувствовавшиеся путники кидали им в воду свой последний сэндвич, прилетала еще одна утка, а так же лебедь и конского размера чайка – и пожирали все до последней крошечки. Вместе с колбасой и сыром, да.
– Катя, а почему мы отошли от речки и идем по этой скучной улице?
– А речка кончилась, ее больше нет.
– Не верю, она не может кончиться, она вон там, справа от нас.
– Смирись, Саша, у меня карта.
– Нет, давай пойдем опять по речке! Она должна втекать в море!
– Интересно, а были ли случаи, что жена после 10 лет супружества убивает своего мужа… Просто так, ни за что…
Холодное голландское море понравилось нам меньше всего остального, сил оставалось совсем мало, поэтому возвращались мы на трамвайчике номер один. Маршрут этого трамвайчика пролегал как раз мимо знаменитого Гаагского суда, где прямо сейчас решались судьбы в том числе и нашего государства. Взглянуть на это воплощение мировой справедливости, конечно, очень хотелось, но я не осмеливалась предложить такой вариант событий в конец уставшему мужу. Помог случай. У водителя трамвая не нашлось денег, чтобы разменять наши 50 евро, поэтому мы ехали зайцем вплоть до того момента, когда в него зашли два контролера. И вот мы пятимся к задней двери, чудесным образом доезжаем нетронутыми до следующей остановки и… о, провидение, – выскакиваем из опасного трамвая как раз напротив здания суда. Ну а дальше, конечно, фотографируем его со всех возможных углов и чапаем на своих двоих аж до самого вокзала.
Возле дворцового комплекса Гааги есть огромная площадь, сплошь заполненная кафе и сидящими в них галдящими людьми:
– Мне кажется, они все повторяют гаагагаага-гаагагаага, – Сашка и правда очень устал.
Этот день не омрачило уже ничего: купив в привокзальном супермаркете пива и Второй Амстердамский Огурец (первый к тому времени подошел к концу), мы вернулись домой к заветному окну.
Зелень
Второй выезд из города не так нас впечатлил. Купленные на вокзале билеты по 10 евро обещали свободный поезд по всем деревенькам в окрестностях Амстердама, много зелени, коровок и сыров. Но температура в этот день опустилась до критических 16 градусов, так что даже моя теплая зеленая толстовка в полосочку не спасала от ледяного ветра. Это обстоятельство совершенно не давало наслаждаться пасторальными видами, а все больше тянуло назад, к окну.
Приятные вещи, конечно, были. В деревне Волендам мы пообедали в знаменитой гостинице-ресторане Спаандер, где в свое время любили останавливаться нищие художники, расплачиваясь за постой картинами. Некоторые, особенно нищие, не имея с собой холстов, рисовали картины прямо на стенах. Теперь их аккуратно обернули в рамочки, а сам ресторан превратился в своеобразный музей, увешанный произведениями искусства даже в туалетах.
В Эдаме мы как раз попали на распродажу ненужных вещей жителями деревни: они просто выносили из домов столики и выкладывали на них весь хлам. Забавно. А на одной из улиц насыпали площадку из песка, на которой молодежь в майках и трусах, несмотря на холодрыгу, довольно резво играла в волейбол. Кстати, стоит отметить, что местные жители Нидерландов все как один спортивные и поджарые, мы почти не встречали людей, страдающих лишним весом: сказывается народная любовь к велосипедам.
В последнем пункте назначения Пурмеренде стало совсем скучно. Автобус номер 118 долго крутил по всем районам городка (примерно как наш 118-ый виляет по Хулону, только дома красивее), а когда привез нас в центр города, там оказалась одна площадь с отлитыми в бронзе коровами и парой ресторанов. И все. В закрывающемся универмаге весьма символически играла песня про ле-ле-летнюю печальку, и мы решили, что на этом осмотр пасторалек закончен.
Стекляшка и железка
Посетив в последние дни действительно стоящий музей современного искусства и дизайна Стейдлик и накормив на музейной площади очередную гигантскую чайку очередным бутербродом с колбасой, мы в нерешительности остановились: что дальше?
И тут я (такое начало всегда предвещает что-то нехорошее) заметила на карте еще одну красненькую точечку: стеклянное здание в виде башмака, которое, вроде бы, находилось недалеко от нас. И потащила Сашку мимо спальных районов Амстердама, неторопливых местных жителей и блондинистых детей на самокатах вперед, к стекляшке! Когда окружающий пейзаж сменился чуть ли не на заводы и фабрики, испещренные железнодорожными путями, мой муж почувствовал что-то неладное.
– Катя! Где мы? Отсюда в Париж дешевле!
– Ничего, совсем немного осталось! Стекляшка! – не унималась я.
– Катя! Здесь уже по-французски говорят!
– Стекляшка! Стекляшка!
Когда мы, хромая на все четыре ноги, доперли до злополучной стекляшки, оказалось, что она стоит по другую сторону скоростного шоссе, поэтому сфотографировали мы ее издалека и с облегчением уехали на трамвайчике обратно к любимому… догадайтесь чему. Зато день был прожит не зря. С моей точки зрения.
У нас закончились достопримечательности.
Я: Аааа, у нас закончились достопримечательности! Что делать??? Может пойдем на те девять улиц? Или на ту площадь? Или в тот оставшийся музей???
Саша: Хррррр….. Хрррррр….. Хрррррр…..
Последние два дня выдались совсем уж дождливыми и холодными. Сашка так бы и провел их в счастливом бездействии, сухости и тепле (и окне), но мой начальник Эяль настоятельно рекомендовал посетить одно кафе, где подают о-фи-ги-тельный яблочный пирог. Поскольку у меня сложилось впечатление, что, если мы не воспользуемся этим дружеским советом, он не примет меня обратно на работу, то пришлось закутаться во все имеющиеся кофты, вооружиться зонтиком и пойти кушать яблочный пирог. И знаете? Зайти туда и правда стоило: иначе мы промокли бы насквозь. Ну и плюшка оказалось весьма и весьма вкусной (превед, Эяль). Домой пришлось бежать под проливным дождем и скелетом израильского зонтика за 10 шекелей по тем девяти улицам и той площади, и мимо того оставшегося музея.
Вечером немного прояснилось, и мы решились на очередную вылазку. На одном из мостиков остановились полюбоваться удивительно прекрасным закатом: восхищенно наблюдали, как просвет в небе быстро затягивается тучами, как одна туча красиво наезжает на другую, как в небе вдруг гремит великой силы гром.
– Катя!!! Скорее бежим! Сейчас ливанет!
– Ок, – сказала я и побежала.
Но не домой, а в сторону Железки (научного музея), которую раньше видела только вдалеке, а теперь до нее было совсем рукой подать и которую во что бы то ни стало надо было сфотографировать. Почему-то казалось, что дождь по этому поводу отложат минут на десять. А на деле мое упрямство, как всегда, превзошло здравый смысл. Ливень застал нас под деревом с очень жидкой листвой, а фото железки получились смазанными.
– Надеюсь, Саша, когда-нибудь ты меня простишь
– Только если пойдет град
В ту же секунду, слава Богу, пошел град, и наши отношения были спасены.
Вот, собственно и все, что мне есть рассказать о нашем путешествии в Амстердам. Спасибо Олегу и его жене Саше за чудесный прием и, конечно, окно с видом на канал. По возвращении мы обязательно напишем мэру Тель Авива просьбу прорыть точно такой же на улице Алия.
Вместо эпилога
– А вот бы еще был такой отпуск после отпуска… Чтобы еще хотя бы денек пробыть в невесомости…
И… надо было четче формулировать свои запросы.
Написано 19-20 августа на различных сиденьях Стамбульского аэропорта, пока Сашка играл в дурака на телефоне, читал книжку и размышлял об обманчивой дешевизне полетов авиакомпании Пегасус, которые не стесняются переносить свои рейсы не только на два, но и на восемь, а то и девять часов.
З.Ы. Два часа ночи. Теперь я понимаю израильтян, просидевших несколько дней в этом гребаном аэропорту. Когда Эль Аль прилетит нас эвакуировать, и мне не достанется места, я тоже обязательно набью кому-нибудь морду.
З.З.Ы. Оказывается, в десять вечера нас встречали взрывами и сиренами по всей стране, но благодаря Пегасусу, мы все пропустили. Даже не знаю, как к этому отнестись.