В последние полгода наша жизнь, как и ваша, наверное, превратилась в такой псевдодзен, когда тебе как бы и некуда спешить, и ты совершенно расслаблен, но в то же время ты немного в тюрьме, потому что может ты и хотел бы куда-то спешить и бежать, а некуда. Даже дом и работа слились в одно целое и уже не чередуют друг друга, а происходят из одного и того же легкоопределяемого службой разведки локейшна. И это ещё хорошо, что работа есть, потому что вот Сашка, например, так задолбался сидеть в отпуске без содержания, что на прошлой неделе совершенно бесплатно сделал соседу чуть ли не ремонт. Ну, по крайней мере, приделал ему обратно отвалившийся потолок. И был своим бескорыстным поступком очень доволен и горд.
В этих условиях недели три назад я получила сообщение от мамы бывшего Денискиного одноклассника, что мол мы переехали в Северо-западные Ебеня и приглашаем Дениса на празднование дня рождения с ночевкой, костром, палатками, вином и шашлыками. В любое другое время я бы извинилась, сказала, что не можем, и забыла. Но тут посмотрела на изнывающего в четырех городских стенах ребенка и его родителей и решила, что это отличный шанс сменить обстановку.
Сначала была идея снять для нас с Сашкой цимер (гостиничный домик) неподалеку от их места, но цены на это удовольствие оказались настолько несоответствующими действительности, что даже если бы там джакузи было усыпано лепестками роз, и возле этого праздника романтики сидел бы специальный гитарист, поющий голосом Кипелова, а вокруг сверкали фейерверки и скакали олени, то все равно оно бы не стоило таких денег.
Поэтому мы снизили планку до хостинга с аирбнб, где за триста шекелей тебе предлагали комнату в старом городе Акко с огромным (правда общим для всех гостей) балконом, выходящим к самому синему морю.
Максим, несмотря на все наши уговоры, решил остаться дома, отмазываясь тем, что пойдет гулять с друзьями, а может и пригласит их к нам. Я, конечно, несколько раз заходила к нему в комнату, предупреждая о том, что бедлам после друзей придется убрать самому. А потом о том, что бутылки от пива надо вынести до нашего прихода. А потом о том, что курить можно только на балконе. На что сын упорно отвечал, что они не пьют и не курят и их слабостью являются только компьютерные игры и пицца. В итоге он, конечно, никуда не пошел и к нам никого не позвал, и, вернувшись, мы застали его в том же положении, в котором и оставили — в наушниках за компом, громко матерящегося на виртуальных друзей и топающего по полу ногами.
Северо-западные Ебеня находились за пределами добра и зла — в месте, плохо обозначенном на карте, но зато с улицами, названными гордо, как большие: Бальфур, Герцль, Ротшильд, Вайсман и так далее. При въезде в это неназванное место ещё был проложен какой-то асфальт, но дальше дорога кончалась и приходилось осторожно ехать по песку и камням. Прибыв в дестинейшн, мы обнаружили там что-то похожее на частный дом со двором, где посреди грязной лужи топтались босоногие дети, и стоял большой резиновый бассейн. Уже через секунду в нем оказался довольный Денис, помахал нам ручкой, и мы поняли, что пора сваливать.
В Акко нас первым делом встретил пафосным названием гастроном Елисеевский, где я закупилась пивасом на вечер, потому что больше там вообще ничего интересного не продавалось, а потом, на стоянке старого города — хозяин хостинга Назар, который подошёл и вежливо спросил, что это я так яростно ищу в карте. Он был даже в футболке с названием своего места, но я вообще не посмотрела в его сторону, отмахнулась и так резво погнала в направлении, указанном Гугл мэпс, утащив за собой Сашку, что он потом ещё долго пытался нас догнать, чтобы, еле сдерживая хохот, сообщить, что адреса в Акко даются каким-то особым образом, и мы вообще идём не туда. Классическая история про контрол фрика вроде меня, который попытался взять все в свои руки и крупно облажался.
По дороге к дому он рассказывал нам о городе, сложной судьбе израильских арабов-христиан, своей семье, местных церквях и священниках.
Если в прошлом году, оказавшись в Ларнаке, я сетовала на то, что она слишком напоминает Акко и заграница никакая не чувствуется, то теперь я наоборот радовалась, что Акко так похож на Ларнаку, что мы как будто бы оказались заграницей. Туристами, однако, были только местные сабры, арабы и русские, рестораны печально пусты, цены непростительно высоки, но еда божественно вкусна.
Вернувшись в свою комнату, мы весь вечер пытались найти в интернете кавер одной старой песни, который мы услышали по радио в машине, но не могли вспомнить ни названия песни, ни ее слов. В конце концов я напела ее в голосовом сообщении Соне, и та сказала, что это жутко милое голосовое сообщение, но узнать песню она тоже не может. А хотя нет, может — и прислала линк. Так я решила, что Соня теперь мой личный шазам-хранитель, и ещё через несколько минут был найден тот самый кавер, который в разы лучше оригинала. Вот он! Надеюсь, вас тоже порадует.
Видимо, этим кавером, играющем на лупе, мы отпугнули выходящих на балкон других гостей Назара, и балкон с морским прибоем был наш на весь вечер. С закатом в это место слеталось огромное количество ласточек, которые, накружившись всласть над домом, устраивались на ночлег рядком на проводах — традиция такая, о чем красноречиво свидетельствовал слой птичьего говна под домом. По этому говну, как по хлебных крошкам, можно было легко найти наше прибежище. Вид с балкона, как оказалось, выходил ещё и на Хайфу, это Сашка определил по выделяющимся огням бахайских садов, мы и не думали, что это будет так близко и явно.
Утро, полное неги, прошло в каком-то невероятном ресторане, занимающем целую бухточку со старинными развалинками, где мы наблюдали за местными безумцами, прыгающими в воду с древних стен. Я даже попыталась запечатлеть красоту в акварели, но тут на нас почти упал огромный зонт, сваленный ветром, и пришлось сворачиваться. Вернувшись в не обозначенное на карте место, мы вытащили Дениса из бассейна и поехали домой. В общем, я бы никогда не стала писать о таком незначительном происшествии, если бы происходило что-то более значительное, но такие вот у нас скучные реалии в этом году.
